Борис Бажанов

Все следующие годы моей работы прошли в открытой вражде с ГПУ, и это было всем более или менее известно. Сталин к этому вполне привык, и его ничуть не смущали такие случаи, как, например, тот, который произошёл с Анной Георгиевной Хутаревой.

В Высшем Техническом училище у меня был приятель, беспартийный студент Пашка Зимаков. Политикой он совершенно не занимался и не интересовался. Мать его, Анна Георгиевна, по смерти мужа (Зимакова) вышла замуж за очень богатого человека, Ивана Андреевича Хутарева, владельца большой фабрики тонких сукон в Шараповой Охоте под Москвой. Во время гражданской войны Хутарев, спасаясь от большевиков, бежал на Юг, оттуда за границу, и жил в 1924 году в Бадене под Веной. Жена осталась с четырьмя маленькими детьми; жена «капиталиста», она жила чрезвычайно бедно и трудно.

Пашка Зимаков извещает меня – мама очень хочет тебя видеть. Приезжаю. Оказывается следующее. В совершенно святой простоте Анна Георгиевна, взяв у знакомого врача медицинское свидетельство, что для её состояния здоровья ей были бы очень полезны воды курорта Бадена под Веной, приходит в административный отдел Совета и просит выдать ей заграничный паспорт для поездки на лечение за границу. Чиновник Совета читает её просьбу: «Вы просите паспорт для поездки со всеми четырьмя детьми? » – «Да».  – «Вы, гражданка, сумасшедшая или делаете вид, что вы ненормальная? » – «Почему же? Я хочу поехать лечиться».  – «Хорошо, приходите через месяц».

Паспорт выдаёт ГПУ, и просьба идёт туда на изучение. Там, конечно, сейчас же выясняют – буржуйка нагло просит разрешения бежать из страны к своему мужу, белогвардейцу-эмигранту, и капиталисту. Через месяц, когда она является в административный отдел совета, её просят пройти в какой-то кабинет, и там три чекиста начинают многообещающий допрос. Из допроса сразу ясно, что им всё известно о муже и даже что он живёт в Бадене. Чекисты спрашивают: «Вы что же, издеваетесь над нами? » Бедной женщине приходит в голову спасительная идея: «Я, знаете, не партийная и ничего в политике не понимаю, но если за меня поручится видный партиец? » – «Кто же этот видный партиец? » – иронически спрашивают чекисты. «Это – секретарь товарища Сталина».  – «Что? Это что за номер? Вы, гражданка, в своём уме? » – «Да, уверяю вас, что он может за меня поручиться». Чекисты переглядываются: «Хорошо, принесите поручительство – тогда продолжим разговор».

Всё это Анна Георгиевна мне рассказывает. Я очарован – наивности в таких пределах я ещё не встречал. «Так, значит,  – говорю я,  – вы меня просите, чтобы я поручился, что по истечении месяца лечения вы с вашими детьми вернётесь в СССР? » – «Да».  – «А едете вы к мужу для того, чтобы там с детьми остаться и в СССР не вернуться? » – «Да». Очаровательно. «Вы понимаете,  – говорит Анна Георгиевна,  – я здесь с детьми пропаду. Выехать к мужу – для меня одно спасение».  – «Хорошо,  – говорю я,  – давайте вашу бумажку – подпишу».  – «А я,  – говорит Анна Георгиевна,  – всю жизнь за вас буду молить Бога».

Дальше всё пошло, как по маслу. Ягоде было немедленно доложено о моём поручительстве. Представляю себе, как злорадно потирал руки Ягода. Он немедленно выдал заграничный паспорт, и моя Анна Георгиевна со всеми детьми выехала в Австрию. Конечно, когда через месяц ей из советского консульства напомнили, что виза её истекла и надо возвращаться, она ответила, что от советского гражданства отказывается и остаётся за границей на эмигрантском положении.

Ягода только этого и ждал, и Сталину был сейчас же послан подробный доклад, как Бажанов помог буржуйке бежать за границу. «Что это ещё за история? » – спросил у меня Сталин, передавая мне донос Ягоды. «А это, товарищ Сталин, я хотел проверить, насколько Ягода глуп: если эта буржуйка, которая хочет бежать за границу, и Ягода это знает, почему же он ей подписывает заграничный паспорт и её выпускает? Если, наоборот, ничего плохого в её выезде нет, тогда в чём же меня обвинять? Ягода на всё согласен, лишь бы мне причинить неприятность, не понимая, в какое глупое положение себя ставит». На этом всё и закончилось – Сталин никакого внимания на этот эпизод не обратил.

• Через несколько дней я заявил, что я страстный охотник,…
• По возвращении из ссылки Яков Свердлов вернулся к семье…
• Между тем, это оказалось не так легко. Когда он порвал…
• Её трагический конец известен, но, вероятно, не…
• И как важно, если цивилизация хочет жить и защищаться,…
• Что меня удивляет, это то, что после XIV съезда…
• По делу Беседовского пресса подняла слишком большой…
• Все последние годы моей юности я был поражён картиной…
• Во главе секретариата Молотова стоит его первый секретарь…
• Сталинский секретариат растёт и играет всё более…
• Созвали Пленум Высшего Совета, и я выступил с докладом…
• Наконец, в начале марта новый пленум наносит новый…